i=461
981 - 982 - 983 - 984 - 985 - 986 - 987 - 988 - 989 - 990 - 991 - 992 - 993 - 994 - 995 - 996 - 997 - 998 - 999 - 1000 - 1001 - 1002 - 1003 - 1004 - 1005 - 1006 - 1007 - 1008 - 1009 - 1010 - 1011 - 1012 - 1013 - 1014 - 1015 - 1016 - 1017 - 1018 - 1019 - 1020 - 1021 - 1022 - 1023 - 1024 - 1025 - 1026 - 1027 - 1028 - 1029 - 1030 - 1031 - 1032 - 1033 - 1034 - 1035 - 1036 - 1037 - 1038 - 1039 - 1040 - 1041 - 1042 - 1043 - 1044 - 1045 - 1046 - 1047 - 1048 - 1049 - 1050 - 1051 - 1052 - 1053 - 1054 - 1055 - 1056 - 1057 - 1058 - 1059 - 1060 - 1061 - 1062 - 1063 - 1064 - 1065 - 1066 - 1067 - 1068 - 1069 - 1070 - 1071 - 1072 - 1073 - 1074 - 1075 - 1076 - 1077 - 1078 - 1079 - 1080 - 1081 - 1082 - 1083 - 1084 - 1085 - 1086 - 1087 - 1088 - 1089 - 1090 - 1091 - 1092 - 1093 - 1094 - 1095 - 1096 - 1097 - 1098 - 1099 - 1100 - 1101 - 1102 - 1103 - 1104 - 1105 - 1106 - 1107 - 1108 - 1109 - 1110 - 1111 - 1112 - 1113 - 1114 - 1115 - 1116 - 1117 - 1118 - 1119 - 1120 - 1121 - 1122 - 1123 - 1124 - 1125 - 1126 - 1127 - 1128 - 1129 - 1130
У меня есть приятель, который до сих пор слушает Led Zeppelin. Эстрадную музыку он на дух не переносит, даже путает ансамбли «Блестящие» и Spice Girls. К последним и веду. Сидим мы компанией, употребляем воблу, фоном по радио зудит какая–то му... «Эмма Бартон», — почти не отрываясь от рыбьего хребта, вдруг говорит приятель. «Вруб» произошел не сразу, где–то минуты через две, а до этого все продолжали крушить плавники и ребра, но общий разговор как–то в эти секунды стих. «Чего?» — уж не помню, кто из нас первым отреагировал на произнесенные всуе имя и фамилию. «Эмма Бартон это была, — и приятель дополнил: — Пела сейчас». «А-а-а-а», — успокоились мы и продолжили трапезу. Не тут–то было — бартономания только начиналась!


Снова праздник какой–то. А какой праздник без воблы? Телевизор поет. «Эмма Бартон», — проинформировал наш приятель. Мельком взглянув в «ящик» (в титрах на самом деле значилось Emma Barton), мы приступили к допросу. Никакого криминала! А просто столкнулись в голове у человека нейроны, отвечающие в его организме за Эмму Бартон, и с недавних пор он стал вычислять ее безошибочно из всего форматного мира песни. А в нашей компании появилась присказка: если вобла нам не нравится, мы говорим: «Нет, это не Эмма Бартон». А теперь перехожу к сказке.


Наткнулся давеча на концерт Давида Тухманова из какого–то 70 — 80–го года на канале «Ностальгия». И собрался было переключиться дальше, но тут нейроны счастливо встретились уже в моем мозгу. «Как же так, что ж я раньше?..» — закружились мысли. Суть вот в чем. Самыми любимыми моими большими виниловыми пластинками (советских исполнителей) являются сборники «Как прекрасен этот мир», «По волне моей памяти», «Н.Л.О.» группы «Москва» и «Ступени» Александра Барыкина.


Первая вышла в 1972 году, когда я в силу своего почтенного возраста (8 лет как–никак) и богатого меломанского прошлого уже успел разочароваться в The Beatles. Вероятнее всего, этот альбом был первой концептуальной аудиоработой, выпущенной в Союзе. Стихи для композиций подбирались в строгом соответствии с замыслом идеолога этой песенной сюиты, а сами песни выстраивались в определенном порядке. «Любимая, спи», «Танцевальный час на Солнце», «День без выстрела на земле», «Жил–был я», «Любовь — дитя планеты» и др. Какие–то из них быстро сошли, какие–то перепевались спустя десятилетия (Леонтьевым, к примеру, а «День...» в годы перерегистрации ВИА и рок–групп для худсоветов исполнял практически каждый второй состав). Заглавная же «Как прекрасен этот мир», спетая Юрием Антоновым, обессмертилась.


В середине 70–х прошлого века революцию свершила пластинка «По волне моей памяти». Снова концепт, на сей раз базирующийся на стихотворениях поэтов разных веков и стран, и опять не формальный песенный ряд, а новации и мелодические открытия. Песню «Из вагантов» — главный хит диска в исполнении Игоря Иванова — почему–то многие считали полузапрещенной, а попадание на альбом трека с композицией на стихи Сафо относили к проколу цензоров.


1982–й. Никому не известная группа «Москва» (Алексей Белов, гитара; Николай Носков, вокал) выпускает альбом электронно–гитарного рока с модным названием «Н.Л.О.» — песни, баллады, рок–боевики на стихи Кирсанова, Тушновой и пр. («Игра в любовь», «Грибной дождь», «Ну и дела!»). Эксклюзив.


Середина 1980–х. Александр Барыкин с пластинки «Ступени» поет образцовые поп–роковые песни, эталонные для этого стиля тех времен, — «Запасной игрок», «Но все–таки лето!», «Стоп, мотор».


Что имеем в сухом остатке? Концепт, высочайшее качество литературного материала, композиторско–аранжировочное новаторство, широченный стилистический разброс. «Креатор» всего этого (и факт этот от меня до недавних пор как–то ускользал) — великий композитор Давид Тухманов. Автор бесчисленного количества шлягеров и главной песни о Великой Отечественной войне «День Победы» (по иронии судьбы скоротавший нелегкое постперестроечное время в Германии).


А в концерте на канале «Ностальгия» прозвучало столько шлака...


Гений и бездарность, оказывается, очень даже совместимы в отдельно взятом человеке Давиде Тухманове. Как и Бартон с Led Zeppelin в моем приятеле.

Комментарии: (0)   Рейтинг: