Брестский театр драмы и музыки им. Ленинского комсомола Беларуси / Купаловский: новое и хорошо забытое старое

Автор: , Отправлено: 2009-10-06 13:20.

Впервые мелодраматическая повесть Элизы Ожешко "Хам" была поставлена на сцене Национального академического театра им. Я.Купалы еще в 1921 году. Много пресной воды утекло с тех пор. Но, кажется, вопрос гармонического построения любви и брака в жестком каркасе непреодолимых классовых, а главное, мировоззренческих противоречий, по-прежнему актуален. По крайней мере, для авторов спектакля. Оценим же продукт готовый, нынешний, выставленный в витрине нашего главного театрального супермаркета на всеобщее обозрение.

У режиссера спектакля Александра Гарцуева, которого, взяв на себя смелость, назову режиссером неровным, но амбициозным, получилось не целостное действие, жанрово обозначенное в программке как "неманский миф", а, скорее, иллюстрации к роману. Мифом здесь и не пахнет. Очевидно, Александр Федорович небольшой специалист по классике. Лучше всего, на мой взгляд, у него выходят постановки по современным пьесам "Кровавая Мэри", "Брат мой, Симон". Были и довольно простенькие зрительские спектакли, например "Странная миссис Севидж", поставленная в духе советского детектива для дневного показа. С классикой же Гарцуев на этот раз поступил как опытный голливудский продюсер, отдавая дань внешним, отвлекающим эффектам, но не содержанию. Если не касаться игры актеров, в нынешнем "Хаме" все безупречно, особенно настраивающая на торжественный лад сценография художника Игоря Анисенко. Воздвигнутый им корабль, которым с таким достоинством управляет в прологе герой Игоря Денисова, и возвышающаяся мачта дают зрителю довольно мощный эмоциональный импульс. Зритель расслабился, и его уже можно брать, как говорится, "без целлофана". Но постепенно эмоции затихают, мачта превращается в крест, который отдельные люди давно поставили на белорусском театре.

Безусловно, для школьников, изучающих роман Элизы Ожешко, для туристов, военнослужащих и самых благодарных зрителей - командированных, спектакль окажется небесполезным. Музыка, как всегда у Гарцуева, здесь звучит громко. Но мы же с вами взрослые люди, за плечами у нас своя театральная история с ее слабыми и сильными сторонами, свои взлеты... И для зрелого человека неприятно само чувство, когда его считают за того самого "пипла", который "схавает". Не схавает. Надоело.

Поступки героев в спектакле настолько психологически немотивированны и не проживаемы актерами, что остается ощущение чего-то невероятно плоского и поверхностного. Главная героиня спектакля Франка в исполнении дочери режиссера Валентины Гарцуевой (это не единственный пример успешного тандема отца и дочери в театральной истории - взять хотя бы Сашу и Марка Захаровых) похожа на испорченного ребенка: что видит - до того пытается дотянуться. Полюбила одного, вышла замуж, полюбила другого. При этом Франка демонстрирует воинственный настрой амазонки. Не совсем понятно, откуда в героине такая горячность и страстность, если воспитывалась она все-таки в панских домах, как сама утверждает. Девушка выбрасывает такие коленца, что даже сами сельчане диву даются. Конечно, поступки Франки заложены автором повести, но вот режиссерского ключа к ним постановщик не подобрал. Получилось крикливо и негигиенично. Все герои словно бы бегут по волнам Немана, но куда и зачем - сами не понимают.

Что же до других актеров - каждый из них по мере сил и симпатий к режиссеру вколачивает свой гвоздь в крышку гроба спектакля. Кто-то надувает щеки и качает головой, как в плохой опере, кто-то попросту забывает текст, и здесь мы позволим себе "затемнение". Эффект, распространенный в кино. Оставив это не только на совести самого режиссера, взявшегося за работу, мотивируя, безусловно, самыми разными причинами, о чем он убедительно расскажет в очередном интервью, но и на совести самого театра. Как всегда, точна и убедительна Тамара Миронова, но ее не хватает на все полотно спектакля. С чувством собственного достоинства играет "жабрачку" "с судьбой" Галина Толкачева. Но все это рассыпанные второпях жемчужины на прохладном неманском песке, который в жару, может, и согревает пятки, но никак не душу.