»Новости культуры / В прошедшем времени »   http://bresttheatre.com/page.php?id=354

Автор: , Отправлено: 2009-10-06 14:13.

Своей будущей жене я дарил книги. Ведь тогда книга еще считалась хорошим подарком. Настоящим... Это теперь я такой искушенный и всезнающий. Видел музеи, галереи, выставки, листал шикарные альбомы по искусству. На страницах современных альбомов рисунки и картины зачастую выглядят не хуже, чем в натуре. Сегодня, в XXI веке, нет проблемы познакомиться с творчеством любого, даже малоизвестного художника. Есть интернет! Набрал имя и фамилию, появились ссылки, а дальше двигай мышкой, нажимай кнопки, смотри в монитор, изучай. Это правда, что если тебя нет в интернете, то тебя и вообще не существует. Верное преувеличение... Но это теперь так. Сегодня. А тогда? А тогда за книгами стояли очереди. Настоящие: с руганью, толканиной, оскорблениями и даже драками. Моему однокурснику по художественному училищу в магазине зарубежной книги «Дружба», да, того самого, что напротив парка Челюскинцев, подбили глаз, рассекли бровь... Но парень проскочил, пробрался в магазин и вынес скромный альбомчик с гравюрами Альбрехта Дюрера. Немного испачкал ту книжку кровью, но из рук не выпустил. Купил или, как тогда говорили, «достал». Из всего нашего курса только он имел тот альбом. Синяк сошел, бровь зажила — книжка осталась. Парень был уверен, что тот, чудом добытый альбомчик с вклеенными репродукциями поможет ему стать художником... До сумасшедшего блеска в глазах, до соленого привкуса крови из прокушенных губ, до фанатизма он верил в правильность избранного пути. У него было лицо Гийома Аполлинера: прозрачно–серые глаза, застывший взгляд, поджатые тонкие губы и абсолютно детское выражение лица. Такое, словно только ему известен смысл жизни. Словно он видит будущее, и оно его не пугает. Короче, лицо идиота, которому неизвестны мучения. Сколько помню, мой однокурсник старательно перерисовывал то карандашом, то шариковой ручкой гравюры из той, по счастливому случаю приобретенной книги. Он напоминал монаха, переписывающего и переписывающего одну и ту же молитву. Словно надеясь, что Бог заметит его усердие и отблагодарит за такое старание. Прикоснется к его голове указательным пальцем или поцелует в висок... Сколько же он сделал тех копий? Сотню, две, три? А счастье просвистело, пролетело, не зацепило, не ранило... Поцелуя в висок не произошло, не случилось... Не только за альбомами по искусству стояли очереди. Народ ломился в книжные магазины подписных изданий. Выстаивал долгие очереди и не считал то время потерянным. Ведь потом, через год или полтора, человек получал двухтомник, пятитомник или полное собрание сочинений. Даже за журналами были очереди. В библиотеках книги выдавали по записи. Макулатуру сдавали, чтобы только купить нужную книгу. Детям собирались библиотеки. Дети должны были читать, должны были знать классику... Я понимаю, что тогда только с помощью книги и можно было перелететь через океан, через государственную границу СССР. Попасть в Париж, Мадрид, Флоренцию, Лондон... И ни пограничник в зеленой фуражке, ни мрачный таможенник не сможет тебя задержать, остановить, не пустить... Ты торжественно, как и подобает моменту, кладешь на тарелочку перед кассиром книжного магазина свои измятые рубли–пятерки, сыплешь считаные–пересчитаные копейки и получаешь навсегда книгу с рисунками Микеланджело или Рубенса, Рафаэля или Ван Гога... А потом смотришь до рези в глазах, до серой мути и удивляешься, гордишься своим счастьем. И ни тогда, и ни теперь, хоть прошло больше тридцати лет, не жалею, что тратил на альбомы родительские деньги или свою скромную стипендию.